Чать 1. Понедельник.


«…Я – твой сахарный пакет,
Я без соли и без перца.
Ты храни меня у сердца,
Я – твой сахарный пакет!...»
Петр Налич «Сахарный пакет»


Старина Июль 2013 безвозвратно канул в лету. Мы отлично проводили его до последнего поворота Припяти перед автомобильным мостом. Весело проводили – с танцами под Робби Уильямса, полесской мистикой, «Купалинкой» над костром и «Городом золотым» под закатом, йо-хо-хо и бутылкой рома, пропагандистскими песнями евангелической церкви «Благодать» и звоном капель, срывающихся с весел. Но – обо всем по порядку.


На этот этот раз мы решили повторить маршрут нашего самого первого путешествия на плоту, Микашевичи-Туров, в который отправлялись еще в далеком 2010-ом с Хэлотом, Аннушкой, Ярви, и намеренно не брали с собой фотоаппараты. Сейчас же наш экипаж состоял из двух фотографов, сценариста и психоаналитика :)

Сергей Александрович Артюшкевич - весло, губная гармошка.
Андрей Анатольевич Дубинин - весло, фотоаппарат.
Андрей Анатольевич Иванов - вело, вокал, шариковая ручка.
Анастасия Александровна Шилина - фотоаппарат, половник.


Кусочек реки Случь и карта первого дня похода, на которой видно, насколько извилиста река.

Наш плот по плану должен был стартануть из под Микашевичей, и окончательно причалить где то в районе автомобильного моста недалече от Турова. Чтобы плот стартанул, нужно было его собрать. Для этого днем в понедельник, в Микашевичи из Минска выдвинулась опергруппа из троих, откровеннобандитски выглядящих молодых людей – всекак один бородатых и с горящими осмысленными взглядами. Путь на серегиной машине с шутками-прибаутками про президентский вертолет, Чужих, парапланы, бессознательное и Берроуза пролетел незаметно, и через пару часов мы въехали, ворвались в Микашевичи-таун, как бесстрашные ковбои, как морские котики, как дикий неадекватный кальмар. Микашевичи-таун оказался тихим местом. После Минска такие места, кажется, энергично двигаются в ритме комы. Солнечной, знойной комы. Тут поскрипывают мимо почтенные дуэньи на хипстерскихолдскульныхвелосипедах, тут благородные доны с «Очаковым» коротают будни на бетонном заборе и их не забирает в свой участок полисмен.
Высоких полны дум, мы покружили по трем улицам, пока не нашли наконец то, за чем приехали – Микашевичский Леспромхоз . Это таинственное место со своими законами, обитателями и сладким запахом свежей древесины, дало название нашему плоту – «Татьяна Ивановна» или потаинственнее – «Татьяна и…». Также в этом месте у нашего плота появились настоящие документы, а, соответственно, право на жизнь и история.
Татьяной Ивановной звали специалиста отдела продаж. Именно к ней нас направили с КПП. Это была приземистая женщина с очень умным пронзительным взглядом, оперативной памятью в тысячу гигабайт, и некой мистической властью. Казалось, она управляла лесозаготовками одним взглядом. Уважуху Татьяне Ивановне высказывали и мужчины и женщины, занятые на производстве, кстати, женщин там много и они суровы – хоть щас давай им в руки дубину, грузи на драккар, и грабь прибережные города. Татьяна Ивановна мыслила кубометрами дерева, поэтому благородным ковбоям пришлось долго объяснять, что нужно всего ничего – чуть-чуть брусов и чуть-чуть горбыля для плота-то. Специалист отвела плотогонов к огромной куче подсохшего дерева, и исчезла в направлении кубометров и женщин-драккаров, предварительно сказав, что потом назовет цену отложенного нами горбыля…

«…Вот отложенный горбыль,
Он без соли и без перца.
Ты храни его у сердца,
Вот отложенный горбыль!...»
Народ «Отложенный горбыль»



Мы отложили нужный нам горбыль, и далее включился какой-то глобальный синдром утенка. Мы ходили за Татьяной Ивановной, она ходила за нами. У нас не хватало денег, Татьяна Ивановна писала указы в бухгалтерию, бухгалтерия завышала цены, Татьяна Ивановна их снижала, мы бегали туда-сюда и водители в кабинах высоких МАЗов, как бесстрастные Будды, провожали нас зрачками. На севере собиралась гроза.
Наконец, мы получили накладную на мое имя,с адресом Андрея Анатольевича-кэпа и с номером машины Сергея Александровича. Горбыль был торжественно распилен, загружен и вывезен.



На берегу редкостно красивой реки Случь на нас навалились комары. Видимо, в окрестном лесу бывает мало людей и вообще теплокровных существ. Позднее эта комариная вакханалия была названа «комаран-байрамом» и решено было его отмечать, когда на кубический метр воздуха приходится свыше 500 кровососущих насекомых.
Тучи сгущались, плот не был собран, прекрасная половина, а точнее четверть нашего экипажа Настя Шилина еще томилась в автобусе «Минск-Микашевичи», поэтому было решено отчаливать назавтра.
Плот собрали очень быстро. Пять камер автобуса МАЗ, веревки, гвозди, пиломатериалы.



Одна из камер пострадала от какой-то щепки, пришлось латать ее по-киношному – скотчем. Когда стемнело, и Серега с Настей вышли из машины брата Хелота (еще раз спасибо!), «Татьяна Ивановна» покачивалась на волнах, пришвартованная у живописного берега.



Настя привезла бухло и все оживились. Плот был официально и торжественно спущен на воду под коньячок, и разгоряченная кровь едва не сподвигла нас отплыть в ночи, так как ночь была светла и ужасов в себе не таила. Но все же мы решили завтра.



Первая ночевка запомнилась безумно прекрасной полной луной – круглой, как монеты для «мандавошки», которой мы коротали путешествие и такой яркой, что при ее свете можно было читать жировку за июль. С этой луны и начались наши повизгивания по поводу удивительной красоты окружающего мира, которые не прекращались до самого автомобильного моста. Это был чистый восторг.



Автопортрет у плота в лунном свете. Звучит пафосная музыка:



Наутро зарядил дождь. Он лил и лил, и, казалось, он никогда не окончится. Все же после кофе и партии в «мандавошку» было решено отчаливать. Все принарядилось в целлофан, сгрузилось на плот, даже очень экологичный мусорный пакет…

«…Я твой мусорный пакет,
Я без соли и без перца.
Ты храни меня у сердца,
Я твой мусорный пакет!...»
Народ «Мусорный пакет»

…команда заняла свои места и поплыли.
Под дождем фотографировать было несподручно, поэтому просто представьте: глухой полесский край, льет дождь, вспучивая маленькую лесную реку, кренятся старые дубы, их корни, как морские змеи, переплелись в подмытых берегах, четверо на легком плоту посередине реки – промокшие насквозь, вглядываются в белорусскую природу, и за первым же поворотом их встречает затопленный дуб, перегородивший нафиг всю реку. Пришлось переваливать плот на другую сторону, к счастью, ничего пилить и сильно тянуть не пришлось. Это было самое непреодолимое из всех препятствий, встретившихся нам.
Случь – очень мистическая речка. Там чувствуется флер язычества, какой-то таинственной жизни, которая наблюдает за тобой с берегов, и из глубины. Мы порешили, что в Случи живет как минимум Цмок, а по берегам – хтонические живойты. Почти в каждых кустах прятались рыбацкие мостки – грубые бревнышки, связанные травой, похожие на примитивных идолов. Коряги торчащие то тут то там, были похожи на лесных божков, а однажды мы увидели странные короткие удочки (или не удочки?) в позеленевшую леску которых были вплетены загадочные деревянные фигурки, похожие на человечков.
Прятались в целлофан, гребли, чтобы согреться, пили ром, миновали железнодорожный мост, и в конце концов мокнуть надоело. Мы причалили на Берег Дождей, как назвали его впоследствии. Я решил во что бы то ни стало развести костер, и много сырых дров, усилий и жидкости для розжига пало жертвами этого решения. Наконец мы с Настей и Серегой немного просохли у разгоревшегося наконец спустя полтора часа костра и набились в палатку к Андрею, где он тем временем забодяжил ужин. На костер, который стоил стольких усилий мы логично забили буй.



Смеркалось, Все комары окрестностей слетелись к нашей палатке, откуда доносился пиратский хоровой рогот, стук костей и звон монет. Если замолчать, то можно было услышать стройный звон кровососов вокруг палатки. Мифология трипа пополнилась «комариным львом», который создавал бы в «воздушные ямы», в которые засасывало назойливых насекомых, и на дне которых бы их ожидал хищник-лев, по принципу муравьиного.
Часа в два ночи мы встрепенулись – нам начали казаться какие-то звуки вокруг. Звон комаров притих. Ветки ломались под чьими-шагами. Стало очень страшно…


Лунная река.

Текст: Андрей Иванов.
Фото: Андрей Дубинин, Анастасия Шилина, Андрей Иванов.
Смех за кадром: Сергей Артюшкевич.