Мы знаем, что хорошая фотография показывает не то, что попало в кадр, а большей частью то, что в него не попало. Конечно же, не стоит понимать это положение буквально - так, если дерево обрезано сверху и снизу, то, мол, в кадр не попали крона и корни. С другой стороны, нам также знакомо то обстоятельство, что существуют пейзажи, в которых основным средством воздействия на зрителя является красота; но есть и такие, которые рождают в нас и другие чувства, иногда целую их гамму. Об одном виде таких пейзажей, об одушевлённом пейзаже, я и хочу поговорить.

Зная нашу дотошную читающую публику, наверное, надо начать с определения терминов. Поскольку этот термин родился в моей голове, я допускаю, что существует его общепринятый эквивалент. Само употребление тут слова "одушевлённый" нравится мне по ряду причин, о которых я скажу ниже, и поэтому предпочитаю его использовать. Кроме того, не стоит путать его с жанром "Повседневная жизнь", одушевлённый пейзаж - это, прежде всего пейзаж. В результате длительных заблуждений над его определением, я пришёл к выводу, что самым подходящим определением одушевлённого пейзажа является следующее: это пейзаж, на котором изображено одно из трёх: либо Иван Иваныч не пришёл, либо сам Иван Иваныч, который пришёл, либо Иван Иваныч, который уже ушёл. Или Марья Петровна, это не суть важно. Важно то, что уловив разницу между "Иван Иваныч не пришёл" и "Иван Иваныча нет" вы поймёте разницу между настоящим одушевлённым пейзажем, и его неодушевлённым, мертворожденным собратом.

Как вы можете заметить, эти три состояния соответствуют трём временам: будущему (человека ещё тут нет, мы тут оказались раньше его), настоящему (человек тут, и что-то делает) и прошлому (он был тут и уже ушёл, он опередил нас). Если про настоящее время всё более или менее понятно и будет подробнее изложено ниже, то вот про остальные два я и хочу как раз сейчас сказать, что это именно те случаи, когда фотография показывает не то, что попало в кадр, а то, что в него не попало. Для того, чтобы обозначить в кадре наличие где-то некого Иван Иваныча, которого сейчас в кадре нет, приходится давать на него ссылку или создавать указатели на его присутствие. На то, что тут была (или будет) живая душа, указывают какие-то фотографичные следы деятельности человека. К примеру, это могут быть просто какие-то следы на песке или на снегу, уходящие вдаль, деревянная лодка, привязанная к колышку, пасущаяся на лугу корова, заботливо подвязанное молодое деревце, скамейка, прислонённый к дереву велосипед, изба, частокол и так далее. Почему частокол указывает на деятельность человека, а массивный забор из бетонных плит - нет? Почему деревенская изба работает на это, а панельный дом - нет? Задумайтесь над тем, что я сейчас скажу: до большинства бетонных плит никогда не дотрагивалась рука живого человека. Поэтому изба играет на идею, кирпичная кладка тоже работает, а промышленный бетон - нет. Также, предвидя возможные реплики наших комментаторов, отмечу, что изображение отходов жизнедеятельности организма под кустиком на переднем плане пейзажа также принадлежит к разряду одушевлённого пейзажа по формальным признакам. Хотя обсуждение вопроса, хорош ли такой пейзаж или плох не входит в задачи данной статьи, замечу, что он плох. Пейзаж не должен рождать чувства отвращения.

Давайте теперь сравним два пейзажа с птицами: один пейзаж с грациозными розовыми фламинго на берегу моря, а другой с потрёпанными курами с грязными обкакаными задницами в пыли на деревенской околице. Какой пейзаж из них, по-Вашему, является одушевлённым? Фламинго не указывают на наличие Иван Иваныча, в то время как куры говорят нам о присутствии человека, причём где-то совсем близко, вечером он придёт, и загонит кур в курятник, и там будет активное обсуждение прошедшего дня, среди соломы, в тепле и уюте. А розовые фламинго улетят из одного моря в другое...

Продолжая разговор на эту тему, давайте подумаем, какие именно объекты делают пейзаж одушевлённым, рождая в нас другие чувства. Лось? Мышка? Заяц? Волк? - нет. Они никак не указывают на человека. Корова, лодка, дворовая собака, скамейка, сам Иван Иваныч? Да, они указывают косвенно или прямо на человека. Обратите внимание, что в то время, как волк не может собой одушевить пейзаж, его родная сестра, простая дворняжка, справляется с этим без труда. Отсюда мы делаем важный вывод: пейзаж одушевляет не наличие какого-то живого существа, его одушевляет указание на присутствие человека. Кстати, я не могу отнести к разряду этих объектов некоторые отдельно стоящие деревья, которые часто ассоциируют с человеком, поскольку они не несут никакого духа. У них просто другой порядок гармонии.

Конечно же, никакой другой материальный объект не может лучше привнести Живую Душу в пейзаж, как наличие в нём самого человека. К моему превеликому огорчению, на одном из фотосайтов однажды я услышал такую реплику одной девушки - фотографа, касаемо одного из моих обычных, неодушевлённых ничем пейзажей: "Очень радует то обстоятельство, что тут нет людей - значит нечего бояться". Мне стало страшно за детство этой девушки. Раньше я тоже любил снимать "чистые", ничем не обеспокоенные пейзажи с ненарушенной ничем гармонией, пока это дело мне не наскучило. Объединить в одной фотографии пейзаж и жанр - гораздо более интересная задача, и результат держится в памяти зрителя гораздо дольше, чем обычный пейзаж. Ну, а раз мы изображаем самого Иван Иваныча на фоне пейзажа, то давайте подумаем, как это лучше сделать. Стоит ли нам, к примеру, фотографировать дюжину Иван Иванычей, общающихся между собой на травке? Это зависит от того, что именно вы хотите сфотографировать - жанр или одушевлённый пейзаж. Если ваша цель сфотографировать одушевлённый пейзаж, то Иван Иваныч должен общаться не с собутыльниками, а, как минимум, с Матерью Природой. Или сам с собой...

Может ли Иван Иваныч смотреть в камеру? Говоря другими словами, может ли быть заметен фотограф? Отвечу так: когда вы выходите из церкви, входящие в Храм люди молются не Вам, и Вам просто следует отойти в сторонку, чтобы не быть третьим. Не нарушайте гармонию Присутствия.

Изобразительные приёмы данного жанра очень многообразны и зависят от фотографической идеи данного снимка. К примеру, следы на снегу могут идти от нас или к нам, справа налево или слева направо, по восходящей диагонали или по нисходящей. Все они оказывают различное воздействие на восприятие, поэтому использовать их следует в соответствии с общей идеей. Так что не стоит снимать такой пейзаж сразу с того места, где вы обнаружили прошлое, настоящее или будущее нашего Иван Иваныча - другие ракурсы могут оказаться более выразительными. Кроме композиции, есть и другие изобразительные приёмы, ну это и так ясно.

В заключение я хотел бы поделиться некоторыми соображениями, которые относятся как к этим пейзажам, так и к другим жанрам. Я хочу упомянуть про гармонию. Мне кажется, что порой очень гармоничные пейзажи бывают скучны. Почему так? Дело в том, что композиционная гармония бесконфликтна, всё удачно решено, такая гармония содержит в себе все ответы на все вопросы. Зрителю ничего не остаётся делать, как воспринимать данный пейзаж глазами. Поэтому я пришёл к выводу, что одну гармонию построения формы надо разбавлять другой гармонией, гармонией другого порядка. Именно поэтому я и говорю об одушевлённых пейзажах. Две гармонии разных планов (порядков) конфликтуют между собой, пытаясь нарушить одна другую, но не создавая при этом никакой дисгармонии! Этот конфликт передаётся зрителю, рождая в нём чувства. Это справедливо и для обычного пейзажа. Да и не только для него. Вспомним фотографии с изображением деревца на фоне кирпичной стены. Тут вы видите гармонии различных порядков. Церковь имеет гармонию построения, отличную от жилого дома, но близкую к природной гармонии (мне думается, что это стилизованная скала с монашескими кельями-пещерами внутри), гармония обнажённого человеческого тела близка к гармонии ландшафта, и так далее. В-общем, тут есть над чем подумать.

Так что дерзайте.

Хулиганствующий Элементъ  http://photo-element.ru/articles.html

Обсуждение статьи на форуме