Я думаю, у сегодняшнего поколения есть одна проблема. Оно так увлечено предметностью, что забывает о собственно фотографии. Забывает создавать изображения, как это делают Картье-Брессон или Сальгадо – два величайших из когда-либо живших фотографов, работающих в формате 35 мм. Для создания фотографии они могут использовать любую тему, какой бы она ни была. Они действительно создают фотографию, от которой получаешь удовольствие, огромное удовольствие. А сейчас, каждый раз – одно и то же: двое в постели, кто-нибудь с иглой в руке или что-то вроде этого, «Lifestyles» или ночные клубы. Смотришь на такие и через неделю начинаешь забывать, через две недели – не можешь вспомнить ни одной. Но ведь фотография тогда может считаться интересной, когда она западает нам в сознание.

Woody Allen, New York, NY, 1996

Truman Capote, New York, NY, 1977

Stieglitz & O'Keeffe, New York, NY, 1944

Richard Lindner, New York, NY, 1977

Pablo Picasso,Vallauris, France, 1954

Salvador Dali, New York, NY, 1951

Roman Vishniac, New York, 1978

Marilyn Monroe, Hollywood, CA, 1962

Marcel Duchamp, New York, NY, 1966

Jean Arp, New York, NY, 1949

Aaron Copland, Peekskill, NY, 1959

Geoffrey Holder, New York, NY, 1989

«Я увидел эту женщину и спросил можно ли ее сфотографировать – я всегда спрашиваю разрешения. Она подняла на меня глаза, кивнула и опять занялась ребенком. ...»

Two Men On Porch West Palm Beach FL 1941

100%15

Jackson's Wood Yard West Palm Beach FL 1941

«У меня даже волосы встали дыбом – это было то, что доктор прописал!», – взволновано вспоминал фотограф этот момент – воистину «решающее мгновение».

Ayn Rand, New York, NY, 1964

Bill Brandt, London, 1972

Bill Clinton, Washington D.C., 1999

Claes Oldenburg, New York, NY, 1967

Bope Mabinshe, King Of The Bakubas, Congo, Africa, 1958

Sign Philadelphia PA 1938

Philadelphia PA 1938

Philadelphia PA 1938

Porch West Palm Beach FL 1941

Max Ernst, New York, NY, 1942

Piet Mondrian, New York, NY, 1942

Milton Avery, New York, NY, 1961

Emperor Haile Selassie I, Ethiopia, Africa, 1958

Yitzhak Rabin, Israel 1967

Robert Moses, New York, NY, 1959

1964 John F. Kennedy

Man Ray, Paris, France, 1948

«Господин Ньюман, вы сделали меня известным». Igor Stravinsky, New York, NY, 1946

Edward R. Murrow, New York, NY, 1951

Henri Cartier-Bresson, New York, NY, 1947

Helen Hayes, 1959

Frank Lloyd Wright, Taliesin Easy, Wisconsin, 1947

Harold Pinter And Tom Stoppard, England, 1978

Yasuo Kuniyoshi, New York, NY, 1941

Sir Cecil Beaton, England, 1978

Roy Lichtenstein, South Hampton, NY, 1976

Otto Frank Father Of Anne Frank, Amsterdam, The Netherlands 1960

Marc Chagall, New York, NY, 1942

Manuel Alvarez Bravo, New York, NY, 1987

Louise Nevelson, New York, NY, 1972

Leonard Bernstein, Philharmonic Hall, New York, 1968

Joseph Albers, New York, NY, 1948

Joan Miro, Mallorca, Spain, 1979

Jerome Robbins,American Ballet School, 1958

Jean Dubuffet, Vence, France, 1956

Self Portrait Baltimore MD 1939

Jasper Johns, Stony Point, NY, 1980

Jacob Lawrence, New York, NY, 1959

Jackson Pollock, Long Island, NY, 1949

Isamu Noguchi, New York, NY, 1947

Hans Hofmann, Provincetown, MA, 1952

I.M. Pei, New York, NY, 1967

Grandma Moses, Eagle Bridge, NY, 1949

Gore Vidal, New York, NY, 1947

Georgia OKeeffe, Ghost Ranch, NM 1968

Frank Stella, New York, NY, 1967

Francis Bacon, 1975

Eleanor Roosevelt, New York, NY, 1962

Donald Judd, New York, NY, 1973

Diana Vreeland, New York, NY, 1974

Brassai, New York, NY, 1976

Arthur Miller, New York, NY, 1947

Ansel Adams, 1975

Alexander Calder,Woodbury, CT, 1957

Alberto Giacometti, Paris, France, 1954

Августа, 1949 - Арнольд Ньюман (Arnold Newman)

President Ronald Reagan, Washington 1981 - Арнольд Ньюман (Arnold Newman)

Arnold Newman, Portrait of President John F. Kennedy, 1961

Marilyn Monroe and Carl Sandburg by Arnold Newman.

Marilyn Monroe and Carl Sandburg

Marilyn Monroe and Carl Sandburg

Marilyn Monroe and Carl Sandburg

Арнольд Ньюман и Августа, 1949

Арнольд Ньюман

Арнольд Ньюман (Arnold Newman) родился 3 марта 1918 года в Нью-Йорке. Его отец был мелким коммерсантом: сначала шил и продавал одежду, позже управлял несколькими маленькими гостиницами. 1930-е годы были тяжким временем для мелкого бизнеса, но когда у Арнольда обнаружились художественные наклонности, отец не жалел средств на их развитие. «Это было прекрасно: даже в самую глубокую депрессию родители умудрились раздобыть денег на мои уроки рисования», – любил рассказывать Ньюман много лет спустя.

С 1936 по 1938 год молодой человек изучал живопись в Университете Майами. Позже он с благодарностью вспоминал своих учителей, но настоящей школой для него стали залы музеев и художественных галерей. «Это было время, когда новое искусство начинало проникать в Америку – Пикассо, Брак, Матисс, Мондриан, Шагал и многие другие», – вспоминал Ньюман, – «Журнал "Life", который в то время стал очень популярен, начал их печатать. Позже когда я увлекся фотографией ... я познакомился с работами Стиглица, Стейхена, Стренда, фотографов работающих на Администрацию по делам малоимущих фермеров (Farm Security Administration) – кстати сказать, я почти стал одним из них, но они как раз распались, когда я познакомился с Ройсом Штрейхером, который ими руководил».

Доучиться Ньюману не пришлось, в 1938 году финансовое состояние семьи стало катастрофическим и ему пришлось зарабатывать на жизнь. «Мой отец потерял все свои деньги в банке за одну ночь», – сокрушался он. Вскоре после этого печального события он поехал в Филадельфию где стал фотографом. Молодой человек взял взаймы у своего дяди фотокамеру и принялся экспериментировать. Его первой фотографией стал портрет чернокожей женщины с ребенком: «Я увидел эту женщину и спросил можно ли ее сфотографировать – я всегда спрашиваю разрешения. Она подняла на меня глаза, кивнула и опять занялась ребенком. ... Я изучил композицию и нажал на кнопку. В моих работах можно увидеть влияние многих: от Уолкера Эванса до Мондриана и до бог знает кого еще. Но эта работа была сделана только под влиянием чувства композиции».

Три года Арнольд Ньюман работал в очень дешевых студиях. В то время клиент платил за фотографию 49 центов и, хотя работы было хоть отбавляй – иногда приходилось делать более сотни портретов в день, молодой фотограф на первых порах получал менее 20 долларов в неделю. Первое время ему казалась, что это ненадолго, что вот-вот Великая депрессия кончится, и он снова вернется к холсту и кистям. Но к несчастью (скорее к счастью) жизнь распорядилась иначе: «... через 6, 7, 8 лет после того как я увлекся фотографией я понял что может потребоваться 6, 7, 8, даже 10 лет чтобы опять вернуться к живописи. К тому времени мои работы уже были в Музее Современного Искусства и в других музеях, я затратил слишком много сил, чтобы все бросить».

С самого начала его неприятно удивил тот факт, что все фотографии смотрятся одинаково, ничего не сообщая о личности портретируемого: «Вы смотрите на фотографию президента Тафта в Белом доме и видите, что она могла быть снята в любом офисе в любой точке земного шара». Портрет в лучшем случае раскрывал внешность модели, умалчивая о его профессии, пристрастиях, привычках и тому подобное. Это положение никак не устраивало молодого фотографа и уже в начале 1940-х годов он начал экспериментировать с тем, что позднее назовут «портрет в естественной обстановке» («environmental portraiture»).

Сам Ньюман считал «environmental portraiture» чем-то вполне естественным: «Я ведь воспитывался на живописи», – пояснял он, – «Портрет должен быть цельной композицией, говорящей о предмете внимания, – не просто изображать вещи, принадлежащие персонажу, но собой что-нибудь говорить в творческом целом. И это для меня не являлось чем-то новым. Вспомните фламандские картины. В спокойной атмосфере своего кабинета человек. На бархате его стола разбросаны какие-то из принадлежащих ему вещей. Он считает золотые монеты. Что-то из вещей, имеющих прямое отношение к тому, чем он занимается, прикреплено на стене кабинета. В окне вы видите корабль, который, возможно, загружен золотом или еще чем другим, привезенным из Индии или Африки. Он пришел с деньгами для этого человека или с грузом, от продажи которого тот выручит деньги. Все говорило вам о том, кем мог быть данный человек».

В 1941 году Арнольд Ньюман показал свои фотографии Бьюмону Ньюхоллу, куратору нью-йоркского Музея современного искусства, автору «The History of Photography» – первой иллюстрированной книги по истории фотографии, и его жене Нэнси Ньюхолл, автору ряда критических статей о фотоискусстве. Супруги пришли в абсолютный восторг и посоветовали молодому человеку показать свои работы Альфреду Стиглицу. «Мне предстояло увидеть Бога», – вспоминал Ньюман о своих впечатлениях. Если это и было преувеличением, то не таким уж большим: авторитет Стиглица был в то время непререкаем не только в фотографии, но и в других видах искусства. «Бог» одобрил работы 23-летнего фотографа и отправил его к владельцу маленькой, но популярной галереи «A-D» Роберту Лесли. В том же году состоялась первая выставка Ньюмана и Музей Современного Искусства Нью-Йорка приобрел несколько его работ. Даже в наше время это было бы знаковым событием для фотографа, а в начале 1940-х годов, когда фотография только пробивала себе дорогу в музеи, значение этого события трудно переоценить.

С этого времени карьера Арнольда Ньюмана «пошла» – иногда стремительно, иногда стабильно, но всегда вверх. Он фотографировал знаменитостей, среди которых были служители искусства – писатели, артисты, художники, даже фотографы; политики – на его счету более 10 президентов США, не считая всяких министров и сенаторов; финансисты и промышленники – Иван Бески, потрясавший своими наглыми авантюрами американский рынок акций (Ньюман называл проведенный с Бески час самым трудным в своей жизни), ну и конечно Альфред Крупп, о котором я расскажу ниже.

После Второй мировой войны Ньюман был одним из самых известных в Америке фотографов-портретистов. В конце 1945 года в художественном музее Филадельфии открылась выставка «Как выглядят художники» («Artists Look Like This») пользовавшаяся невероятным успехом. Его фотографии не сходили со страниц и обложек ведущих журналов – «Harper's Bazaar», «Life», «Newsweek», «Vogue», «Look», «Time» и многих других.

***

В 1946 году «Harper's Bazaar» заказал Ньюману портрет композитора Игоря Стравинского. «Это было одним из самых важных событий в моей жизни», – вспоминал фотограф. Композиция (лучше сказать – компоновка) фотографии проста, но очень тщательно выверена – ничего лишнего. По словам Ньюмана она напоминает тщательно выверенные композиции самого Стравинского. При этом он отмечал, что это скорее символический чем «environmental» портрет – но это замечание скорее говорит о ненависти мастера к ярлыкам.

Через несколько лет Ньюман вновь фотографировал Стравинского. При встрече великий композитор обнял великого фотографа и воскликнул: «Господин Ньюман, вы сделали меня известным». «Это был один из самых невероятных моментов в моей жизни», – вспоминал Ньюман. Надо сказать это уникальный случай в истории фотографии – я могу его сравнить только с заявлением Авраама Линкольна о том, что его сделала президентом фотография Мэттью Брэди.

Два мастера еще не раз будут работать вместе: первой большой публикацией Арнольда Ньюмана станет фотоальбом «Браво Стравинский» («Bravo Stravinsky») вышедший в 1967 году.

Я хочу более подробно рассказать о другой работе Ньюмана, может быть менее знаменитой, но показывающей что фотография может быть страшным оружием. Речь идет о портрете Альфреда Круппа – крупного германского промышленника и военного преступника в одном флаконе.

Когда Ньюман получил заказ от журнала «Newsweek» то первым его ответом был категорический отказ: он считал его чуть ли не дьяволом. «Прекрасно», – ответил представитель журнала, – «и мы того же мнения. Так что принимайтесь за работу». Фотограф согласился – уж больно интересной была задача. И он с ней справился как нельзя лучше. Но обо всем по порядку.

«Меня проводили в какой-то кабинет, посадили за круглый стол с всякими вице-президентами, специалистами по связи с общественностью и сказали, что все отменяется, извините, дескать, но вы не можете фотографировать Круппа», – рассказывал он в интервью. – «Кстати я забыл сказать, его признали военным преступником и посадили в тюрьму. Потом – и это было действительно мудро – мы выпустили его из тюрьмы, вернули ему деньги, дворцы и все остальное. В конце концов, он все профукал, потому что был плохим бизнесменом. Просто раньше его поддерживало правительство: когда ему нужны были деньги, он получал их, потому что они нуждались в оружии».

По всей вероятности среди «этих заносчивых нацистов», как Ньюман окрестил команду Круппа, были неплохие физиономисты: «Им хватило одного взгляда, чтобы решить, что я не собираюсь обращаться с ним по-дружески – и в этом они были правы». Фотограф понял, что если он хочет чтобы фотосессия состоялась – а сейчас он очень этого хотел – то должен немедленно что-то предпринять. И тогда Ньюман из всех сил стукнул кулаком по столу и заорал: «Да как вы смеете так со мной обращаться?!» Его собеседники были ошеломлены: они явно не привыкли к фотографам, ведущим себя подобным образом. Ньюман передал им книгу со своими фотографиями, чтобы они показали ее Круппу – пусть, дескать, сам примет решение. Все еще ошеломленные, они сочли за благо подчиниться. Через некоторое время кто-то подошел к фотографу: «Господин фон Болен Крупп примет вас». При встрече Крупп был вежлив и краток «Ваши работы просто поразительны, вы обязательно должны меня сфотографировать», – только и сказал он. (В скобках отмечу: реакция Круппа мало чем отличалась от реакции Пикассо).

После этого Ньюман занялся приготовлениями к съемке. Он нашел прекрасное место с видом на огромную литую форму в форме буквы «П», которая стала естественным обрамлением кадра. Время от времени сопровождающие его «заносчивые нацисты» пытались что-то возразить, но фотограф грозил, что пожалуется господину Круппу и, в конце концов, они махнули рукой. Когда все было готово явился Крупп. Ньюман сделал несколько предварительных снимков, но понимал, что все это не то. «Будьте любезны, господин фон Болен Крупп, наклонитесь немного вперед», – попросил он. Тот подчинился. «У меня даже волосы встали дыбом – это было то, что доктор прописал!», – взволновано вспоминал фотограф этот момент – воистину «решающее мгновение». Он быстро нажал на кнопку – готово.

После съемки он отправился в номер, отказался от приглашения на ужин и постарался как можно поскорее выбраться из «гостеприимного» города. Он осознавал, что у него в руках «настоящая бомба» и опасался за свою безопасность: «Когда меня везли в аэропорт, шофер поехал другой дорогой, через лес. Я перепугался, незаметно вытащил швейцарский нож армейского образца и уже собирался закричать: "Стой, а то я тебя прирежу", но тут показался аэропорт».

Фотограф получил что хотел: трудно придумать более зловещий символ злодея-буржуя, этакого Мефистофеля XX века. Лучшую оценку фотографии дал сам Крупп: он пришел в бешенство и пообещал объявить Ньюмана персоной нон грата в Германии. К счастью он уже не обладал достаточной властью.

В 1954 году, путешествуя по Европе, Ньюман посетил знаменитого художника Пабло Пикассо. Вместо рекомендаций он захватил с собой небольшую книгу фотографий, посмотрев которые Пикассо заявил: «Эти фотографии мне знакомы. Вы должны меня сфотографировать». Они провели вместе несколько часов, Ньюман сделал бессчетное количество фотографий, придумав и воплотив несколько концепций художника. «Из всех кого я фотографировал, только Пикассо можно назвать человеком с пронзительным взглядом», – рассказывал он. Фотограф был так очарован этим открытием, что из первоначально «портрета в естественной обстановке» он обрезал все лишнее, оставив только взгляд – и в самом деле пронзительный, почти «демонический».
Арнольд Ньюман посвятил фотографии без малого семьдесят лет жизни, не прекращая работать практически до самой смерти: «Мы с Августой (Ньюман говорит о своей жене – А.В.) заняты и активны как никогда», – заявил фотограф в 2002 году, – «Сегодня я снова работаю над новыми идеями, книгами, путешествиями – это никогда не кончиться и слава богу». В этом он ошибся – 6 июня 2006 года его не стало – внезапная остановка сердца. Как будто предчувствуя этот диагноз он однажды сказал: «Мы делаем фотографии не камерами. Мы делаем их нашими сердцами».