Элвин Лэнгдон Коберн (1882-1966), американский и английский мастер фотографии, пикториалист и модернист.

Коберн начал снимать очень рано, получив камеру в подарок на свой восьмой день рождения. Однако, серьезным фотографом он стал только после знакомства с Эдвардом Штайхеном в 1899 году. В том же году Коберн уже принимал участие в двух важных фотовыставках: выставке Новой Школы Американской пикториальной фотографии и выставке британского салона Linked Ring.

В 1902 году Коберн открывает студию в Нью-Йорке для демонстрации своих работ и становится участником только что организованного общества Photo-Secession. Немного позже его приглашают в общество Linked Ring. Некоторое время он работает в студии Гертруды Казебир, после чего возвращается в родной Бостон. В 1904 году Коберн снимает ряд портретов знаменитостей в Лондоне, среди которых портреты писателей Дж. Мередит, Г. Джеймса, скульптора О. Родена и портрет Бернарда Шоу, который позировал как известный роденовский «Мыслитель». Портреты, сделанные Коберном изданы отдельными книгами Men of Mark (1913) и More Men of Mark (1922).

Позднее, Коберн увлекся абстрактной фотографией, тесно сотрудничая с «вортицистами». Вдохновленный экспериментами, Коберн, в 1916 году, изобрел «вортоскоп». Это устройство ( http://www.faena.com/aleph/articles/vortographs-the-geometrical-fragmentation-of-reality/ ), представляющее собой особое сочетание зеркал, позволило Коберну снимать кадры, которые многими расцениваются в качестве первых настоящих абстрактных фотографий. Вортографии были преднамеренной попыткой доказать, что фотографы могли сломать пространство в абстрактные композиции, как это сделали кубисты - художники и скульпторы.

Эллиотт Эрвитт — известнейший мастер американской репортажной журналистики, в творчестве которого отразились все главные события мировой истории последних 50 лет. Всемирная слава пришла к Эрвитту благодаря его уникальному ироническому стилю.

Эллиот Эрвитт родился в Париже в семье эмигрантов из России. Когда Эллиоту было 10 лет, семья решила переехать жить в США. Здесь будущий мастер и начал изучать искусство фотографии.

«Фотографировать – это очень просто. Нет никакого великого секрета в фотографии... Фотошколы – пустая трата времени. Нужна практика, практическое приложение ваших знаний. Я убежден: если у вас что-то получается, единственная важная вещь – не прекращать работать. И не важно, получаете ли вы за это деньги»

«Объяснять изображение – всё равно, что объяснять шутку. Как только ты её объяснил, она тут же умирает»

Народная инициатива блуждает загадочными, извилистыми путями. Знание исходного пункта ее странствий не означает уверенности в том, какое именно место станет окончанием этого путешествия. И говорить о том, что всякое путешествие должно оканчиваться там, где оно началось, то есть дома, - по-меньшей мере, опрометчиво.

Она, инициатива, дама взбалмошная. Она даже котомку в дорогу не может толком собрать, пихая туда всякие забавные мелочи, вроде батистовых платочков, ржавых гвоздей (эти, впрочем, так и лежат еще с прошлого странствия), справочника "Почвы Средней Азии", пустой фляги для воды, чья крышка должна быть где-то тут, куска сыра, неожиданно найденного в прикроватной тумбочке... А на первом же привале выясняется, что хлеба в котомке нет и сыр этот есть решительно не с чем.

В этот день, потолкавшись, хотя на самом деле толкались там только рамы картин, а покупатели и зрители не явились, предпочитая этим вечером более одухотворенные мероприятия, например, пышные празднования Дня независмости Ямайки, или торжества по случаю Дня работников транспорта в Казахстане; итак, потолкавшись с картинными рамами на сезонной распродаже творений кубистов-импрессионистов, инициатива вдруг решила, что пыльные картины, не нашедшие своего места даже в запасниках провинциальных музеев ей никак не греют то место, о котором пространно и со вкусом рассуждают богословы, фотографы, Едыге Ниязов и Лариса Колесникова.

Душа ее осталась безучастна. Сдругой стороны,никто не озаботился смести пыль с полотен. Что, по мнению бойких менеджеров распродажи, никак не повлияло на художественные достоинства картин. Возможно, глядя на эту пыль они представляли себе "налет элитарности", "благородную патину вечного Искусства", или другие, существенно влияющие на цену предмета понятия из лексикона старьевщиков и антикваров. Об этом можно только догадываться. Инициативе же догадываться не хотелось, ей нестерпимо захотелось свежести, единения с природой, всплеска гормонов...

Проще сказать, осознав, что еще два-три пыльных чиха и голова навсегда укатится в затхлый угол помещения, арендованного для распродажи, инициатива решительно подхватила котомку, даже не удосужившись уточнить, что там припасено для ужина, кроме вездесущих, вечных гвоздиков; толкнула дверь и, прищурившись от яркого солнечного света, отважно отправилась искать ноги. Нет, она не хотела говяжьих лыток и поросячьих голяшек. Их нужно готовить, а это, несмотря на компетентное мнение знающих кулинаров, утверждающих, что копытца можно и не обсасывать, - процесс долгий и уж никак не предназначенный для летнего вечера.

Инициатива отправилась искать созерцания. В том его смысле, который никак не связан с наблюдением и фиксацией результатов, а, скорее, описывается емким словом "поглазеть". Собственно, сам созерцатель в таком настроении становится скорее зевакой, ну и что с того! Отправимся следом? Кто сказал, что ноги являются менее достойным предметом созерцания, нежели звезды? А если кто и сказал, пусть он устыдится!

(Примечание: черствый сыр и почвенный справочник в комплект туриста не входят)

Слова

Неведомые людям...

Вдруг, показалось мне

Я знаю их

Один

Исикава Такубоку

Серии "Сны Древней Руси " много лет, но она по-прежнему идет со мной по жизни и периодически я добавляю туда еще что-нибудь..

Эта работа стала заглавной в серии.

Жюри Sony World Photography Awards определило победителей конкурса в 2016 году.

Спросить — стыдно на минуту, а не знать — стыд на всю жизнь.

Пословица