В сентябре у нас была запланирована поездка в Данию, в основном в Копенгаген. Месяц до вылета я, наверное, неаккуратно менял линзу на Лейке, и она отказалась снимать. Все попытки отремонтировать в Израиле успеха не имели, а отправить в Германию долго и дорого, только послать по почте с нормальной страховкой – 500 долларов в один конец. Придется лететь в ноябре.

10 лет назад я прилетел в Москву в начале апреля. Уже не помню по каким причинам, но в последний момент встречу отменили и весь день оказался совершенно свободным. Запомнилось также отсутствие мест в привычном Хаяте и заселение в отеле "Савой" – изрядно постаревшая роскошь и страшно скрипящие деревянные рамы окон, правда выходящие на Пушечную и Рождественку.

Потихоньку сканирую архив. 80-е. Масленница. Тогда еще люди жили без интернета, сотовых ... и подобные гуляния были массовыми и народными... Свема и ФЭД.

Порою, в комментариях на сайте можно прочесть забавные отзывы касательно фотографий, выполненных с применением разного рода оптических средств, с целью намеренного "искажения" формы и цвета изображаемых предметов. "Знатоки", пишущие комментарии в духе "моноклями пользуются нищеброды, которым не хватает денег на приличный светосильный объектив" и "Сей артефакт смотрится как глаукомная картинка времен птеродактилей от фотоискусства", забывают, что пикториализм возник не в качестве вынужденного ответа на недостаток хорошей оптики. В конце XIX века, когда Генри Пич Робинсон "изобрел" сам термин "pictorialism", когда было учреждено известнейшее общество пикториалистов - The Linked Ring, технические средства фотографии, к которым приложили руку Талбот, Дагер, Байяр и множество других талантливых исследователей, были развиты в такой степени и таком разнообразии, что подобные упреки теряют смысл. Напротив, помимо развития оптических систем, наблюдается взрывообразное появление десятков самых различных методов получения отпечатка, в том числе и не связанных с серебром (платинотипия, гуммиарабик, бромойль). Это была эпоха молодости фотографии, когда единые каноны еще не довлели, когда рынок не диктовал столь жестко свои требования к изображению. В то же время, уже в середине девятнадцатого века в Европе работали несколько сотен фотоателье и несколько тысяч фотографов, для которых фотография была заработком. Вряд ли такой прогресс мог быть основан на "глаукомном" качестве изображений.

Впрочем, забавные комментарии оставим на совести авторов. Истоки пикториализма навеяны импрессионизмом и символизмом. Противоречивое течение, пытающееся совмещать символизм с натурализмом, течение, мгновенно разделившееся на приверженцев постобработки (ручная обработка негатива и позитива) и сторонников прямой печати, течение, чей всплеск был необыкновенно бурным, а почти повсеместное угасание - почти мгновенным, представляет собою часть эволюции фотографии, часть, и не самую худшую, ее истории. Угасание которого связано, в том числе, с внедрением технологий, сделавших фотографию массовым явлением (Вы нажимаете на кнопку - мы делаем все остальное!), для которого объективизм и узнаваемость важнее полутоновых нюансов и символизма. Массовость и скорость процесса оставляют все меньше место вдумчивому созерцанию.

Одно из самых принципиальных возражений пикториализму принадлежит режиссеру, талантливому фотографу, коммунисту, соучредителю агентства "Магнум", Анри Картье Брессону. В одном из своих интервью мэтр говорит: "Беда многих салонных фотографий как раз в том, что они часто имеют только красивую форму - но такую пустую, такую плоскую...". В этих словах есть большая доля истины. Красота переходит, часто незаметно для автора, в "красивость". Однако, погоня за красивостью не есть ли общая беда современной массовой фотографии? Следует различать мотивы, заставляющие человека заниматься фотографией. Если для одного фотография является способом познания мира, для другого - средством заработка, а для третьего - просто хобби, еще одним занятием в череде ежедневных, то каждый из них будет видеть мир по-своему, и, даже снимая одно и то же, они получат совершенно разный результат. Познание - вещь интимная, от собственной неудовлетворенности и направленная внутрь в себя. Хобби и продажа - публичны, удовлетворяют скорее потребности публики, нежели собственные и стремятся наружу. Можно отмахнуться от "глаукомных" картинок, можно считать их курьезными экспериментами, можно находить массу вполне серьезных доводов против них. Невозможно оставить за скобками одно - неподдельный и живой интерес человека, "коверкающего" снимки "некондиционной" оптикой к результатам такого искажения, часто открывающим новые, неведомые ранее, отношения и связи привычных форм.

Аарон Сискинд (1903-1990) был сыном русских еврейских иммигрантов и пятым из шести детей. Получив степень бакалавра социальных наук в колледже города Нью-Йорка в 1926 году, он продолжал преподавать английский язык в средней школе в Нью-Йорке в течение 21 года. Его первая любовь - музыка и поэзия, но он проявил интерес к фотографии после его свадьбы 1929 года, когда в жизни школьного учителя Аарона Сискинда произошли важные события: он женился и получил в качестве свадебного подарка фотоаппарат. «Мои первые снимки были сделаны во время медового месяца», — вспоминал он позднее, — «Когда я получил немного опыта с камерой, меня поразили возможности самовыражения, которые она предлагала. Для меня это было открытием». Свадебный подарок круто изменил жизнь молодого человека, до этого увлекавшегося музыкой и поэзией.

В 1932 году Аарон Сискинд вступил в нью-йоркскую общественную организацию «Кино-Фото Лига», которая в 1936 году была преобразована в «Фотолигу». Он приобрел известность как фотограф-документалист, разрабатывающий такие темы, как трущобы Гарлема или судьбу жителей многоквартирного дома в бедном районе Нью-Йорка. В начале 1940-х годов он отказался от социальной фотографии и перешел на стиль, который требовал подчинения сюжета абстрактной композиции. «Я привнес в свои фотографии те особенности выражения, которые пришли ко мне от музыки и литературы», — писал Сискинд, — «Моя вера в значимость абстрактных изображений была вызвана моей любовью к музыке. А использование метафоры в моих снимках идет от моего опыта в поэзии и литературе».

Сискинда вдохновлял постулат абстрактных экспрессионистов, гласивший, что искусство может быть выразительным, не будучи предметным. Смысл и красота считает он, должны быть заложены в самой фотографии, а не в том, что она изображает. Поэтому он стремится воздействовать на зрителя прежде всего средствами компоновки абстрактных форм, тона и фактуры.

На его фотографиях объекты, которые зачастую нельзя было даже узнать — облупившаяся краска, ободранные стены, изъеденное грибком дерево — приобретали собственную эстетическую ценность. Его привлекают абстрактные свойства заурядных, часто неприметных объектов. Для произведений Сискинда характерны сильные тональные контрасты, предельно резкая проработка деталей и отсутствие глубины— словно все расположено в одной плоскости. Он часто сгущает на снимке темные тона, чтобы подчеркнуть ту или иную форму, фактуру. Однако он никогда не меняет естественного положения объекта и не ретуширует свои снимки, ибо считает, что фотография не нуждается в помощи.

Яромир Функе (Jaromir Funke, 1896-1945) — одна из самых примечательных фигур в истории чешской фотографии первой половины XX века. В конце 1910-х годов, под влиянием своего знаменитого соотечественника Франтишека Дриткола, Функе бросает институт, и становится фотографом. Как и многие его современники, он начал с пикториализма, но уже в начале 1920-х отошел от него. В 1924 году за непримиримое отношение к пикториальной фотографии он был исключен из пражского фотоклуба. В том же году Функе, Судек и ряд других фотографов основали Чешское фотографическое общество.

Яромир Функе внимательно следил за авангардными течениями в мировой фотографии: на него оказали влияние ракурсы Александра Родченко, «новая предметность» Альберта Ренгер-Патча, эксперименты Ласло Мохой-Надя. Функе словом и делом откликался на все новости фотомира, пробовал свои силы в самых разных стилях от документальной фотографии до абстрактных натюрмортов. Занимался он и «фотографированием без фотоаппарата», хотя считал фотограмму определенным регрессом, своего рода кокетством с живописью — во всяком случае, так он писал, критикуя Ман Рея.

Функе в фотографии конструктор: и свет он воспринимает как строительный материал. Он применял принцип динамической диагонали для изображения статичных городских объектов, архитектуры или пейзажа так, как ни один другой фотограф: он умел вдохнуть жизнь, актуализировать объект, подать его в оригинальном виде. Диагональное композиционное решение, столь типичное для фотографий Функе, особенно хорошо видно на кадрах башен, труб, “чумных столбов”. Кадры эти сделаны наклоненным в сторону фотоаппаратом, чтобы объект разрезал формат по диагонали. Этот принцип композиции выглядит менее искусственно на пейзажных фотографиях (в высоту формата), перерезанных дорогами, аллеями, телеграфными проводами и мостами, где фотограф подчеркивает естественные диагонали линий - к ним он всегда испытывал наибольшую слабость. Элементы этих снимков объединены модерным, органическим для данного кадра замыслом, по которому динамически пульсируют и рвутся ввысь диагонали дорог, рельсов и заборов, вливая в фотографию новое мироощущение.

Генрих Кюн (Heinrich Kuhn, 1866–1944) является ключевой фигурой пикториализма. Искусствоведы рассматривают его как одного из самых важных практиков в сфере художественной фотографии в Европе. Генрих Кюн был одним из тех ранних фотографов, которые на рубеже веков пытались утвердить фотографию как форму искусства.

Ранние пейзажи Кюна захватывают дух: яркие атмосферные снимки природы размывают границы между фотографией и живописью. Многие из них напоминают работы художников-импрессионистов, что на тот момент было беспрецедентным явлением. Данный «живописный» подход лег в основу нового течения в фотографии, названного пикториализмом (англ. pictorialism, от англ. pictorial — живописный).

Производители фотообъективов того времени стремились ко все большей резкости, что противоречило художественным принципам Кюна. Это побудило мастера самостоятельно исследовать возможности оптики. Кюн считал, что резкая фотография не может быть искусством. Со своим другом Францем Стибле, Генрих Кюн сконструировал объектив "Kuhn Anachromat", который производили с 1928 о 1990-е г под названием Rodenstock Imagon.

Он входил в узкий круг европейских фотографов, которые со всей страстью верили в эстетический потенциал фотографии. Основным стремлением мастера было создание фотографий, художественная ценность которых могла бы конкурировать с живописью. Тематика работ Кюна была ограничена контекстом его семейной жизни, но это не помешало фотографу стать влиятельным представителем своего времени, а его работам — вызывать восхищение и современного зрителя.

Это первая выставка работ Алексея, так как до этого проект существовал в формате диджитал — на персональной страничке художника в фейсбуке. Как он создавался? Автор делает фотографии в транспорте и разных микрорайонах города и на них проецирует фрагменты классических произведений XVIII—XIX вв. Идеальные образы, накладываясь на обыденный урбанистический пейзаж, вызывают яркую реакцию у зрителя. Возможно, поэтому проект настолько популярен.